Троя (S-T-I-K-S) [огрызок] - Степан Городничий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снова обратила внимание на кваза, который ел за троих и пил за десятерых.
А может попробовать стать немного таинственной? Загадочно помолчать? Чего же ему не хватает? Духи, вроде идеально подобраны к внутреннему состоянию. Улыбка, прикосновения — не работают. Прошлась вокруг стола, покачивая бедрами, наклонилась к Емеле поближе, грациозно присела, снова встала. Эмоций ноль, фиаско полное. Остальные гости, вон, чуть вилки не пороняли. Девушка снова села, медленно закинула одну ногу на другую, слегка провела ладонью по бедру.
После очередной перемены блюд Викинг стукнул по столу, — А где невеста? Мы сюда вообще, что жрать приехали? Хозяин, а не пора ли к основной части?
Хазаль засуетился, подозвал помощника, зашептал на ухо, тот унесся, как смазанный скипидаром.
Яна вышла смущенная, в белоснежном платье, волосы убраны в высокую прическу, орхидея за ухом. Просто сама чистота и невинность.
Среди шумной компании раздались оханье, свист, кто-то захлопал и затопал.
Викинг скривился, губа оттопырилась, — Че-то старовата она для невесты.
— Подойди, Яна, как тебя, повернись, — рявкнул громко, — Сказал ближе подойди.
Девушка вздрогнула, приблизилась, опустила ресницы, серебряный голосок зазвенел как колокольчик, — Да господин Викинг.
Командир стронгов вытер руки об соседа, дернул девушку к себе, бесцеремонно залез руками под платье, помял ягодицы, — Ладно, свежести не первой, но ниче, под пиво сойдет.
Заржал, довольный собственной шуткой метнул очередную кость, — Хотя стой, это что?
Яна стояла, закусив до крови губу, в глазах отразился океан обиды, боли и тихого ужаса.
Викинг задрал платье сильнее, дернул вниз кружевные трусики, это что за мех? Сейчас же марш побрить, или как вы там умеете воском. Чтоб как у девочки было.
Хазаль попытался встать, сзади мгновенно возник хмурый стронг с неприметным лицом, надавил на плечи, — Не стоит, не рыпайся.
Гости со стороны стаба опустили глаза в тарелки, рассматривая там что-то интересное. Охранники у входа вообще сделали вид, что публичное унижение невесты вещь вполне обычная. Викинг толкнул девушку. Яна побежала под дружный гогот десятка глоток, на ходу подбирая спущенное белье. Запруда в глазах прорвалась, девушка зарыдала и пулей вылетела из зала.
Командир стронгов хлопнул Хазаля по спине, — Не держи зла хозяин, слишком рожи у вас тут правильные, чуть-чуть спесь сбить надо было, — Наливай, и давай этот тост повтори, про свечу балалайку.
Полный трехлитровый графин, в котором полчаса назад плескался литр чистого спирта подозрительно быстро пустел. Ну половины уже точно не было. Пикап чувствовал себя все лучше. Нос стронга наливался пунцом, начал походить на перезрелую сливу.
Лена, слегка сбитая с толку от спектакля, отхлебнула живца и вновь начала ловить взгляд кваза, касаясь его горячим бедром. Контролируем голову, небольшой наклон, поворот. Руки, ладони открыты, искренность и доверие. Все рейдеры в радиусе метров пяти смотрели только в одном направлении, на маленькую пуговку на блузке, которую внезапно начало распирать с таким давлением, будто внутри готова разорваться бомба в пятьдесят мегатонн, казалось вот-вот… Пускали слюни все, кроме проклятого кваза, который потянул на тарелку целиком зажаренного поросенка, вцепился в пятачок и шумно зачавкал.
Чувство неясной тревоги заставило подняться, — Емеля, милый, оставлю вас ненадолго, женские дела.
Исчезновение девушки для кваза осталось абсолютно незамеченным, в его пасти последовательно исчезали такие куски, которыми можно накормить целую дивизию. Умели стронги не только воевать, хорошо пожрать были тоже не дураки. Лена тихо выскользнула из зала и понеслась наверх к спальням.
Ощущение близкой беды привело прямо к двери Яны, где вчера прошел такой чудный девишник. Остановилась, прислушалась. Внезапно за дверью что-то ухнуло, заскрипело, грохнула падающая мебель.
Лена толкнула дверь. Заперто. Толкнула сильнее, еще, разбежалась, плечо стегануло болью, внезапно оказалась на полу и опешила от жуткой картины.
— посередине комнаты Яна дергалась в петле.
Черноволосая девушка висела в воздухе. Ноги болтались над опрокинутой табуреткой, сорванные ногти пыталась разорвать веревку. Она хрипела, задыхалась и дергалась в судорогах. Тело медленно вращалось, Лена, замершая от неожиданности, поймала взгляд, полный безумного отчаяния, белое лицо с синюшными пятнами перекосилось, и это толкнуло Лену из ступора.
Она обвела глазами комнату, — Перерезать веревку, искать нож, откуда в девичьей спальне нож, ножницы может? Пилка?
На секунду отвлекло художество на зеркале, выведенное крупными печатными буквами: «Я никогда не выйду за животное, и не останусь в этом проклятом мире!».
Яна внезапно перестала дергаться, ноги подтянулись к самому подбородку, из-под задранной юбки брызнула струйка. Ноги вытянулись, тело выгнулось назад, так, что пятки почти достали до затылка.
— Стоп, теряю время. Кричать? Звать на помощь? Да тут из пушки палить можно, никто не прибежит. Перегрызть. Оборвать, можно попробовать оборвать.
Поднять стул, вскочить и прыгнуть на веревку было делом пары секунд. Тонкий шнур, натянутый как струна, обжег ладони, потные руки начали скользить, уперлись в узел, который сильнее впился в шею. Жертва обхватила Лену и так вцепилась, что стало трудно дышать.
— Сейчас или пиздец, — блондинка изо всех сил дернулась, натягивая ускользающую веревку. Еще рывок, еще. Шнур не выдержал двойного веса, узел на крюке лопнул, и два тела оказались на полу.
Лена приложилась ушибленным плечом о табуретку, в руке что-то хрустнуло. Со стоном перевернулась, негнущимися пальцами и зубами распустила узел и рванула блузку. Синяя шея, распухшее горло, Яна была без сознания и не дышала.
Вбитые в подкорку уроки полезли наружу, срочно освободить горло. Тело на спину, запрокинуть голову, щелчок, выдвинуть нижнюю челюсть. Готово. Блин, подъязычная кость, кажется, сломана. Искусственное дыхание нужно, причем в нос.
Минут через десять интенсивной терапии на сонной артерии пробились вялые толчки, зрачки сузились. Пошло дело, да от моего лечения на занятиях медицинский манекен пощады просил.
Яна дернулась, попыталась вздохнуть, из груди вырвался храпящий клекот. Синюшность потекла с шеи на половину груди, лицо тоже начало покрываться нездоровыми пятнами.
Да чтоб тебя, только запавшего языка не хватает. Лена откинула болтающуюся челюсть, сунула в рот пальцы и синий язык, похожий на моллюска, вытянулся наружу. Закрепить бы, оглядела комнату, вот весьма кстати. Проткнула язык поднятой с пола зубочисткой и вставила конец в промежуток между зубов. Хрипение прекратилось, и дыхание начало выравниваться.
Лена перевернула безвольное тело на бок, подтянула колени к груди, — Все отдыхай подруга.
Приходила в себя
